Сто пятьдесят лет упорных трудов блестящих филологов и историков привели к тому, что нам лучше известны подробности биографии и мотивы творчества Пушкина, чем самому Пушкину. Ведь он, очевидно, не мог знать, что писали о нём друг другу его близкие друзья и дальние знакомые. И, погибнув молодым и переполненным творческими планами, он просто не успел хорошенько сам себя изучить.
Давайте познакомимся с такими фактами!
Пушкин родился в Москве и умер в Петербурге — невольно ответив таким образом на вопрос о соотношении двух российских столиц. Но если последний адрес Пушкина известен точно — набережная Мойки, 12, — то место его рождения долго определялось лишь приблизительно как Немецкая слобода, то есть район современных Бауманской и Почтовых улиц. Но мемориальная доска «здесь родился…» и бюст юного Пушкина перед школой по адресу Бауманская улица, 38, установлен ошибочно. Лишь в 1980 году, после многолетних архивных изысканий и сопоставлений, удалось выяснить: в мае 1799 года Сергей Львович Пушкин снимал деревянный дом, располагавшийся на углу Малой Почтовой улицы и Госпитального переулка, в 500 метрах от нынешнего бюста.
Правда, уже осенью, вернувшись из деревни, семья переехала на Чистые пруды, в Большой Харитоньевский переулок — именно туда, куда приехала Татьяна Ларина.
Слияние выдумки и документалистики, фикшна и нон-фикшна считается одним из основных открытий литературы XXI века, — но Пушкин предвосхитил и его.
Приводимое в «Дубровском» решение суда об отчуждении Кистеневки у отца героя в пользу богатого барина Троекурова — это подлинный юридический документ, который Пушкин (поскольку не мог сделать любимую всеми современными редакторами операцию Copy-Рaste) просто вложил в соответствующем месте между листами своей рукописи, надписав сверху имена героев своей повести и снабдив примечанием: «Мы помещаем его вполне, полагая, что всякому приятно будет увидать один из способов, коими на Руси можем мы лишиться имения, на владение коим имеем неоспоримое право».
Не менее удивительна история одной из гениальных «маленьких трагедий» — «Пира во время чумы». Мы все со школы знаем, что Пушкин, сидя в Болдине «под карантином», мешающим ему вернуться в Москву, использовал для создания своего маленького драматического шедевра пьесу английского драматурга Джона Уилсона «The City of the Plague», в которой описывается великая лондонская чума 1665 года. Но сейчас, когда благодаря интернету полный текст этой малоизвестной пьесы 1817 года доступен всем желающим, любой читатель может убедиться:
Пушкин не просто «использовал», а точно, строка в строку, перевел IV акт первого действия пространной пьесы.
При этом две вставные песни, Мeри и Председателя, написаны Пушкиным «от себя» — у Уилсона есть лишь их слабые и расплывчатые подобия, перекликающиеся только тематически с пушкинским чеканным «есть упоение в бою и бездны мрачной на краю».
________________________________________
Нам известен каждый шаг Пушкина и каждая его строка. Но это ничуть не приближает нас к пониманию его гения.
________________________________________
«Всякой талант неизъясним, — говорит пушкинский Импровизатор (тоже, к слову cказать, имеющий реального исторического прототипа). - Каким образом ваятель в куске каррарского мрамора видит сокрытого Юпитера и выводит его на свет, резцом и молотом раздробляя его оболочку? Почему мысль из головы поэта выходит уже вооруженная четырьмя рифмами, размеренная стройными однообразными стопами?» Тайна остается тайной. Потому-то вот уже свыше двухсот лет мы отмечаем день рождения Пушкина как день Поэзии.
| 
Главная 
