ЕленА НестеровА.
(13 июня 1938 — 14 августа 1986)
Елена Васильевна Нестерова (13 июня 1938 — 14 августа 1986) — русская советская поэтесса.
Елена Васильевна Нестерова родилась 13 июня 1938 г. в Ростове-на-Дону. Окончила Ленинградский институт культуры. Работала методистом Ростовской областной научной библиотеки им. К. Маркса, выступала со стихами в местной печати. В 1964 г. в Ростиздате вышел её первый поэтический сборник «Вёсла». В 1965-1967 гг. поэтесса в составе экипажа теплохода дальнего плавания «Иван Франко» побывала во многих странах Европы, Африки, Латинской Америки. Об этом рассказала в книгах стихов «Второе слово», «Апрельская буря», «След волны» и других. В 1976 г. была принята в Союз писателей СССР. С 1979 г. руководила областным литературным объединением «Дон». За заслуги в области культуры награждена орденом «Знак Почета». Трагически погибла 14 августа 1986 г., похоронена на Северном кладбище Ростова.
Главная тема стихов Нестеровой — внутренний мир современной женщины. Также написала много стихов об Атоммаше и поэму «Алёна Арзамасская».
В повести Александра Бека «Новое назначение» мне(пишет донской поэт Николай Скребов) впервые встретилось тяжёлое не только для произнесения слово «сшибка». Это было в конце 1986 года, омрачённого гибелью Елены Нестеровой. Ещё не осознавая всего трагизма внутренней связи между её судьбой и этим словом, я старался подавить в себе любую попытку прямолинейных сопоставлений, но сама мысль запала глубоко и осталась неистребимой. Всем своим творчеством Елена Нестерова была устремлена к свету, добру, гармонии мира и человека. Лицо её, запечатлённое на портрете в первой книжке «Вёсла» (Ростиздат, 1964), выражало главное, с чем она шла в поэзию, – открытость.
Первый взгляд как первая тропинка
На дремучей сумрачной земле.
Первый взгляд как первая травинка,
Та, что вызов бросила зиме.
Как поверить в правоту тропинки,
Если всё вокруг – одна тайга?
Как поверить в правоту травинки,
Если та, как ниточка, тонка?
Но впервые брали всё на веру:
Силу камня, доброту огня…
Первый взгляд. Уйду навстречу ветру.
Первый взгляд, не обмани меня.
Обманул. Тропинка от первой книги до второй оказалась непомерно длинной и труднопроходимой. За те одиннадцать лет, что отделяют «Второе слово» (Ростизлат, 1975) от «Вёсел», Елене Нестеровой довелось пережить и годы морских странствий, в которых нелёгкого труда было больше, чем романтики, и горькое разочарование в любви, и неудачное замужество, и тяжело давшееся материнство, а сверх того – несправедливое отношение к рукописи, которая на самом деле была лучше, интереснее дебюта.
Наделённая от природы и воспитания цельной натурой, Елена Нестерова решительно отметала приспособленчество, но ради спасения своих книг «Апрельская буря», «Рассветные окна» и других была вынуждена идти на компромиссы с жёстким нормативным редактированием.
Едва ли не самой близкой, родной темой для поэтессы был Волгодонск с его новостройками, «Атоммашем», разноплеменной молодёжью. Всё у неё получалось искренне, органично, согрето личным соучастием в созидании. Поэтому волгодонские страницы «Монолога женщины» – рукописи, с которой она приближалась к своему юбилею, – ни в чём не уступали стихам о военном детстве, о любви, о сложной женской доле в современном мире.
Прожила Елена Нестерова сорок восемь лет, два месяца и один день, оказавшийся роковым…
Книга «Монолог женщины» вышла в 1987 году, не претерпев никаких изъятий.
Николай Скребов.
Я полуеврейка и полуказачка.
Как дед мой говаривал, зорька и ночь.
Немножко чудачка, а впрочем, гордячка,
Великих народов обычная дочь.
Обычных родителей боль и отрада.
Но разве обычными были они?
Еврейской родни близорукие взгляды
Сникали под взглядом казачьей родни.
Их прадедов слово в гробах проклинало,
А деды смирились, хотя и с трудом.
Скрипел, но дышал на изгибе квартала
Еврейско-казачий языческий дом…
1974 год
***
Редко плачу. А всё же заплакала.
Поняла: равнодушны друзья,
И топорщилась туча заплатою
На весёлой канве бытия.
Чудо жизни обыденным сделалось.
Грустный гром громыхнул и затих.
Я-то верила, я-то надеялась
На друзей, на внимание их.
Все как будто бы чинные, умные.
Все как будто бы в дружбе клялись.
Не простить их? Но в годы неюные
Ни к чему молодой нигилизм.
Может быть, ненароком обидели,
А быть может, нарочно, всерьёз?..
Хорошо, что друзья не увидели
Этих мыслей, сомнений и слёз.
1980 год
***
На крепких ветках - первых яблок завязь.
И лодка льнёт к низвергнутой луне.
О, тихая, мучительная зависть,
Зачем ты пробуждаешься во мне?
Шуршанье белых вёсел тише, тише.
И тем - двоим - должно быть, хорошо.
Но, может быть, не должен тот, кто ищет,
Завидовать тому, кто всё нашёл.
